Сокровенная история России

"Они среди великого испытания скорбями преизобилуют радостью" (2Коринф.8:2).

 

1. Победитель ГУЛАГа.

2. Владыка Серафим.

3. Церковь, необоримая адскими вратами.

4. "Соловецкая Голгофа. Загадка жизни и смерти великого князя Михаила Романова". Статья опубл. в газете "Частная жизнь" №4-2004г., М.

Победитель ГУЛАГа

Архиепископ Иоанн:   "Есть история запечатанная. Ее внешний ход — захват власти коммунистами в октябре семнадцатого года. И духовный ход — явление иконы Державная (в день и час формального отречения императора Николая от престола) — знак того, что событие это благословенно Богом и сопровождается прямым вмешательством Владычицы Небесной в судьбы России. Но есть за духовным и тайный ход истории. Например, явление Пресвятой Девы государю Николаю и принятие Ею короны императорского двора, вознесенной на небеса. Есть история, о которой ничего нельзя сказать. Например, сколько воплей принял в себя крест соловецкий. И море крови мученической на кресте том отпечатано, как Кровь Христова, запекшимися каплями на Иерусалимском кресте, где Он был распят.

Обрели крест Господа спустя несколько веков, и чудотворил, воскресив из мертвых (церковное предание о воздвижении креста в IV веке императором Константином и женой его Еленой). Обретен будет и соловецкий крест. И кровь мученическая, на нем запечатленная, и стоны, как превечная музыка, в него вошедшая, воздвигнутся. И сколько от них придет исцелений! И у того соловецкого креста свой станет Иоанн Богослов — владыка наш Серафим.

Крест двухтысячелетней давности в Иерусалиме дал нам Евангелие, Матерь предстоящую, жен мироносиц и церковь Христову, родившуюся от Крови и воды, брызнувших из ребра Господня при прободении Его римским сотником (Иоан.19:34). От второй, соловецкой Голгофы, родится озаренное Царство Духа Святого, разольется солнечное море благодати на тысячу лет. И огненным апостолом и летописцем Нестором станет владыка наш Серафим.

Ничего не знает мир о последнем русском царе. Ничего не понял в добровольно принятой им Голгофе от большевиков. Принял государь добровольное мученичество ради свершения векового чаяния всех святых Российских и своих идеалов, — схождения Царства Святого Духа. Ничего не понял мир и в миссии патриарха Тихона, поскольку не знает тайны последней хиротонии.

За три дня до смерти патриарха произошли небывалые события. В один день патриарх рукополагает в епископы верного ему священника архимандрита Сергия Никольского и спустя всего несколько часов уже таинственной хиротонией в конспиративной обстановке — отца Серафима Поздеева, верного сына своего, ни разу ему не изменившего. В один день два рукоположения: официальное и катакомбное. За несколько часов протекает тысячелетие между Сергием Никольским и Серафимом Поздеевым. О хиротонии владыки Сергия знают многие. О Серафиме не знает никто. Это рукоположение для будущего.

О епископе Сергии известно мало. Расстрелян в 1930 г. за несогласие признать митрополита Сергия Страгородского и принадлежность к церковной ветви "непоминающих", не поклонившихся богоборческим властям. Владыке нашему Серафиму Господь предначертал удел избранника. Переживет и Сергия Страгородского, и “обновленцев”, красно-церковных соловьев, заливающихся на кафедрах златоустыми проповедями под вопли жертв, умирающих в ГУЛАГе. Переживет и следующего после Сергия сталинского патриарха — Алексия Симанского, и митрополита Николая Ярушевича. Единственный сохранится. Победит смерть. Доживет едва ли не до ста лет, а захотел бы — и до тысячи.

Увидит новое небо и новую землю и окормит от престола своего, данного ему на небесах, обширнейшую паству.

Почти ничего не скажет патриарх Тихон при хиротонии в кафедральном соборе владыке Сергию, благословит на исповедничество. Слезы пророческие о судьбах церкви скажут. А владыке Серафиму передаст тайный жезл и скажет ему: "Тебе вверяю судьбу церкви. Каюсь пред Господом, что сотрудничал с коммунистами. Воля Божия пребыть нам в гонениях. Но великая слава ожидает тех, кто победит красного дракона". И оба обливались слезами умиленными.

Имя старцу нашему дало небо — Серафим Умиленный, второй после другого сладчайшего Серафима, старца Дивеевского. В ХХ веке приходил в Россию подвижник в силу Серафима Саровского — отец наш Умиленный Серафим. Как Креститель в силу пророка Илии приходил.

Святейший Тихон был настолько затравлен от окружения своего, от медсестер до митрополитов, что не посвятил никого в тайну последней хиротонии. А может, и первой?.. Уже для третьего тысячелетия. Хранил клятву свою святейшему владыка наш Серафим. Анафематствовал Сергия Страгородского и советских попов. Не дал согласия епископу оренбургскому Мануилу Лемешевскому сотрудничать с красной церковью. Молчал на допросе в бутырской тюрьме, куда приходил уполномоченный сломать отца нашего, этапированного из Соловков, суля блага несметные, патриарший престол, желая склонить его сотрудничать с красной церковью. Но молчание его жгло, как огонь, усовещало, как никакие слова.

*   *   *

Крепок был наш владыка. Один победил ГУЛАГ. Один вышел против красного дракона и нанес ему смертельную рану. В нем кротость и сила Давида, мудрость Соломона, златоустовы печати, в нем сплав всех святых отцов, в нем агнчье стадо Господне. Не случайно же дал молитву: "Батюшка родненький, прими нас в свое стадо". Слышал ее от тысяч умирающих, над кем видал венцы в разных спектрах от золотого (мученического) до светлого — маренгового, цвета морской волны и т.д.

Скольких принял в свое стадо на Соловках! Скольких утешил как предстоящий престолу Духа Святого. Величайший столп Третьего Лица.

Сам Господь свидетельствовал в России и распят был на Соловецкой Голгофе в лице Своей церкви. В лице последнего патриарха земли Русской, после Тихона, — жил в Своем первосвященнике, как и положено Господу пребывать в предстоящем первосвятителе. Предстоял катакомбный патриарх от лица 50 миллионов паствы своей в государстве ГУЛАГ пред Господом. И одну за другой обретал печати на челе. Познал тайны даже большие, чем открытые в литургическом предании в 12 двунадесятых праздниках. Познал сладчайшие тайны грядущего Царствия. Воистину первосвященник грядущих благ — сказать о нем можно вслед за Господом. Вся его жизнь — сплошное чудо. Там, где больше месяца никто не выживал, владыка воскресал из мертвых. Послушать только о серафимовом братстве — двенадцати подвижниках на Соловках, вокруг которых стояла огненная стена. Как поднимались они к небу во время нищенского богослужения без раззолоченных одежд и зычных "аллилуйя".

Да откроется истинная история российского Отечества и самая запечатанная ее страница — Соловки. Прочитайте рассказ о книгохранилище, началом которого послужили конфискованные у старообрядцев старые богослужебные и богословские книги. А затем книгохранилище было перенесено в премирную сферу, — превосходящее по таинственным фолиантам своим древнеалександрийскую библиотеку.

Вчитываясь в животворящее его житие, я не перестаю удивляться сумме харизм, данных Господом этому последнему святителю. По крепости равен пророку Илии, по благодатным дарам — Иоанну Златоусту и Василию Великому, по подвигам юродства — Прокопию Устюжскому. Владыка заключал в себе совершенный сплав старческой силы — не меньше, чем у Серафима Саровского. Ближние знали строгость его жезла, великие дары целительства. Таинственная кафедра, как у Иоанна Кронштадтского, но на Соловках, в безмерных ширях этого апокалиптического царства, кровавым заревом, занимавшимся над ним.

Лужа слез после ночной молитвы владыки Серафима побуждает говорить о литургических высотах, достигнутых единицами праведников, равных Симеону Новому Богослову. Его агнчье безмолвие и сила молитвы уподобляют великим афонским исихастам Григорию Синаиту и Григорию Паламе. Его премудрое простое сердце и прекрасные песни чем-то уподобляют старцу Силуану Афонскому. Жертвенностью, добротой своею несказанной и слезами непрестанными владыка свидетельствует образ истинного епископа ("отец несказанных слез", — так отзывается св. Игнатий Богоносец о епископской должности в христианской церкви). Напоминает старец и образ государя Николая II.

За его великие кресты был одарен великими дарами. По крестам и дары.

Рассказывают, что патриарх Тихон, узнав о планах коммунистов построить мавзолей для Ленина, сказал: "По мощам и елей". А мы скажем: "По крестам и дары", — о святом патриархе нашем Серафиме. И в положительном смысле вслед за святейшем Тихоном: "По мощам и елей". Ничем не примечательный, осуждаемый, со злопамятным тяжелым досье в архивах НКВД-КГБ владыка царственно облагоухался, положенный во гробе. И мирровые его мощевые останки и поныне освящают землю русскую.

Господи, распредели среди сыновей добродетели отца. И многоскорбную его добрую головочку, и строгое его отеческое сердце, и пастырские слезы, и неколебимое стояние в правде, и рог Давида, вознесенный над красно-кровавой пустынею. И помазание избранническое среди тысяч павшего в тисках дьявола священства. И вознесенный престол его огненный над Соловками.

Укрепи нас, Господи, следовать пути праведных отцов. Церковь погибает. Церковь нарождается. Загнивает одна ветвь, пережеванная гнилыми краснодраконовскими челюстями. Другая ветвь — прекрасная, светящаяся, солнечная, серафимова — нарождается.

Владыка Серафим

О владыке нашем Серафиме, по сути ничего не известно. Записи на допросах в ГПУ почти смехотворны. Это явные анекдоты богатыря, подсмеивающегося над своими палачами. Над гэпэушниками тайно издевался, когда требовали данные для анкеты.

— Где родился?

— Дебесы. Где бесы (по-русски). "Г" не читается.

Дебесы (с татарск.: холм у реки) — так назвал Россию сталинско-брежневской эпохи. Один из немногих сохранился, патриархом Авраамом, — пребыл живым Ноевым ковчегом. Свидетельствовал веру в силу святых отцов.

Так что слушать лишь анкетные данные нельзя. Излюбленной своей послушнице совсем другое говорил. Возможно, неверно даже медицинское заключение о смерти, путает год рождения. 1971 год смерти. Им ушел. А значит родился не в 1887г. (как указано в паспорте, впервые полученном им в 1956г.), а в 1883г. И дожил до богородичной цифры — две восьмерки, два перехода в вечность, два перехода в бессмертие. Но так ли важны сейчас архивные даты? Сколькими венцами увенчал его Господь! Бог один и знает. Победитель дьявола, смерти, страха смертного, болезней и греха человеческого.

Становится очевидным, что старец этот по печати избраннической, на нем запечатленной, равен великим подвижникам недавнего прошлого: Серафиму Саровскому, Иоанну Кронштадтскому и Иннокентию Балтскому. Престол же, через его сердце открывающийся, неизмеримо велик. И Бог желает прославления на Святой Руси имени Своего таинника.

Когда писал о нем, я не пользовался документальными данными. Я считал позорищем опираться лишь на исторические факты. ГУЛАГ — это царство дьявола, уничтожавшего следы о праведных. Если бы о Господе мы знали через скудные о Нем сведения от историка Тацита и Иосифа Флавия... Господь открыл мне Евангелие стонов в соловецком СТОНе (Соловецкая тюрьма особого назначения). Я желал читать по другой книге, где открыта каждая судьба в ее внутреннем движении, где слышан каждый вопль о помощи, каждое сдавленное: "Ма!..” (Матерь Божия).

Я глубоко убежден, что по книге жизни, что на небесах, ангелы открывают тайнописные скрижали, — по ним читают те, кому открыты духовные очи. Я знаю, что существуют эти сокровенные свитки. Они-то и желают быть открытыми. От них-то и будут питаться, как от хлеба насущного, праведные наши потомки.

Пусть эта книга станет напутствием и для будущих подвижников, и откроет запечатанную страницу в истории нашей церкви. Мне остается просить владыку, чтобы толику тайн, ему сообщенных Господом, передал он и нам, детям своим, а с ними — силы побеждать врагов, им побежденных: грех, дьявола, смерть, мир, искушения...

Я падаю в трепете перед ним и прошу его укрепления, чтобы он сам говорил о себе.

И когда я молюсь владыке Серафиму, я получаю от него знаки, что церковь процветет, что предстоит великий расцвет православия, что тысячи обратятся, — но уже не в веру краснодраконовской версии: уйдет злобная голубая апостасийная иерархия и перестанут "стучать" по дворцовому паркету посохи этих Кащеев Бессмертных в расписных митрах. Откроются с неба дивные святители. А благословлять их сходить в мир будет владыка наш Серафим.

Как ни тщились фарисеи, не смогли уничтожить следы памяти о солнечном Серафиме, подвижнике Саровском. Сколько ни желали уничижить Иоанна Кронштадтского — голос всероссийского батюшки и поныне звучит в сердцах наших. И отец наш Серафим Умиленный, патриарх ГУЛАГа, явлен будет в церкви чистых сердцем, подобно Крестителю: последним — для старой, первым — для новой церковной духовности. Ему отмечен престол в сферах Жены Облеченной в Солнце. Ему дан особой силы золотой жезл. Ему, вместе со святыми, дано право судить живых и мертвых. Ему открыто, что нам и не снилось. Остается только поклониться ему и в его лице Господу. Одно скажу: счастлив и блажен тот, кому владыка на небесах разрешит творить молитву: "Батюшка родненький, прими меня в свое стадо", и о ком скажет: "Принял. Теперь служи. Неси свой крест".

Его несломимость почти легендарна. После полного срока отсидки на Соловках готов сидеть еще четверть века, если надо — полстолетия, если надо и тысячелетие. Только сохранить верность отцу, завещанную патриархом Тихоном православную церковь и верность Богу против дьявола. Вот новый Авраам, и от него семя — многочисленное потомство. Вот какую церковь благословляет Бог сегодня.

В 1939г. чекист, уполномоченный “ликвидационного отдела”, прикусывал губы. Думал: уж после раскаленных прутов и пыток, после выбитых на Соловках зубов — “катакомбник” сдастся. Но открыто было нашему отцу — дай он согласие стать каким-нибудь епископом оренбургским в красотах красной иерархии, через два дня ему снесут голову и отправят заштат. А еще спустя неделю какая-нибудь тройка приговорит его к расстрелу. Но это уже будет позорище. И прощай венец веры!

Для западной церкви следующим столпом после прозорливого старца-патриарха Тихона стал митрополит Антоний Храповицкий, преданный, кстати, своими учениками. Его небывало дерзновенные богословские взгляды полузабыты. Но зарубежная церковь не в счет. Гораздо важнее подвижники, оставшиеся в своем Отечестве. Это золотые столпы, непочатое сокровище, царская казна нашего Отечества.

От владыки нашего воспримут последователи истинного православия благородство, элитность, мудрость, силу духа, строгость, праведность, чистоту сердца, искренность, любовь к Богу и к ближним, бескомпромиссность и более перечисленного — таинственную силу побеждать несметно превосходящего врага. Побеждать, не смотря ни на что. Идти на врага силой Божией одному против всех и побеждать. Не в этой ли силе нуждается сегодня Россия для своего возрождения?

*   *   *

О если бы мы знали, что в 1971г. в Бузулуках умер владыка Серафим, а в 1980г. в месте для ссыльных праведников, Псково-Печерской Лавре, умер старец Савва. Но обратился я в самом конце семидесятых, когда уже не осталось ни одного подвижника на Святой Руси. Объездил все монастыри и обители и о том свидетельствую. Одна святая Евфросиния мироточивая. Ветвь наша идет от патриарха Тихона, последним рукоположившего за тысячелетнюю историю русского православия епископом ГУЛАГовским (а не Смоленским) владыку Серафима. От него опять же за три дня до смерти (неизъяснимое сходство) — митрополиту Геннадию Секачу, принявшему после Серафима митрополию ИПЦ, и от Геннадия — к Иоанну Боднарчуку, постриженному от тайного епископа геннадиевской ветви, затем бывшим келейником у патриарха Пимена и имевшем мужество расторгнуть связи с РПЦ, будучи богатым ее князем Житомирским.

О последнем нашем отце владыке Иоанне Боднарчуке еще предстоит сказать слово. Исповедник, 8 лет ГУЛАГа. Этот великий подвижник совершил подвиг. Под градом синодальных анафем владыка, как мученик, победоносно прошелся по Украине и основал истинную ветвь. 500 храмов стали верными ему. Незабываемы были наши встречи с ним в его доме в г.Дрогобыче. Со всех сторон окруженный врагами, под угрозами расправы, владыка, как богатырь, держал оборону, громогласно служил и голос его звучал так убедительно, что никто не мог устоять. Храмы были полны, когда проповедовал митрополит УАПЦ Иоанн Боднарчук. Отрадно было нам слышать и знать, что владыка Иоанн принимает Слово Божией Матери, отечески печется о российской церкви, отцом которой стал он после двух хиротоний в Россию.

Церковь, необоримая
адскими вратами

Не дает Господь погибнуть непорочной Своей ветви, не смотря на тысячи заблуждений и грехов земной церкви. Истинно непятнаема. Истинно необорима адскими вратами. Но, восходя к высшим образам, скажем: за прекрасными лицами этих высоких подвижников ХХ-го столетия патриархом ИПЦ Серафимом, митрополитом УАПЦ Иоанном Боднарчуком, митрополитом Геннадием Секачом — стоит тайна домостроительства святых и оливковой ветви, тайна действия Божия в единицах избранных и передача завета Его из уст в уста. Пусть эта тайна распечатается и станет явью для подвижников XXI века. Пусть ведут они свое наследство от этой негаснущей свечи, этой светящейся ветви — церкви серафимовой. И сколько бы ни тщился сатана потушить ее огонь и уничтожить благодать исповедников ИПЦ — ничего не сможет с ней сделать. Время ей умножаться и царствовать тысячу лет.

Известно в церковной истории завещание патриарха Тихона о дальнейших его преемниках местоблюстителях Агафангеле Ярославском, Кирилле расстрелянном и др., но помимо письменного завещания было и другое, устное, более позднее и истинное. Уже не Агафангелу и не Петру Полянскому передавал святейший патриарх жезл свой, а в катакомбы.

Разбежались овцы кто куда —
ГУЛАГ — навсегда.
40 лет просидела невеста ГУЛАГа
с Возлюбленным в келье на днище оврага
среди гробов и каменных склепов,
и кремлевских дворцов велелепных.
А в 100 метрах над Соловками
небесный Иерусалим.
И на земле единственный владыка Серафим.
Не хранят архивы тайн об избитых до смерти
/в земной душ круговерти./
Безмолвствует память, как ее ни насилуй.
Господи, помилуй.
Серафимовы братья
Среди миазмов мытарства
Благоухают ладаном,
поднимаются в Царствие,
где владыка Серафим в небесном Бузулуке юродствует,
скрывая родов радостные муки.

Память о нем хранят камни соловецкие и тысячи душ, извлеченных им со дна Белого моря утопленников, перенесенных им на ангельский погост, указанный ему архангелом Михаилом — место погребения жертв ГУЛАГа.

Память о нем хранят десятки тысяч душ, вспоминаемых им на литургиях и на скудных проскомидиях, где вместо просфор — заплесневелый хлеб, неделю пролежавший в засаленой зэковской робе. Но зато вынутые из него частицы буквально воскрешали мертвых. Память о нем сохранит и вся Россия. Пророк Илия по библейскому преданию сбросил милоть (огненный плащ свой) с неба Елисею, и тот, облекшись в одежду отца, воспринял харизму пророческую. А владыка Серафим оставил нам подрясник свой благоухающий, что был под колесами электропоезда.

Благодать владыки такова, что благоухает всякая память о его святыне. Бывший его келейник передал лампадку с ватой, пропитанной маслом. Благоухает ряса, благоухает канонник, благоухает часослов, 30 лет хранившийся в шкафу. Благоухает земля на его могиле. Благоухает, словно в ней память обо всех святых отцах наших и средоточие ароматов церкви нетленной, верной, остающейся в завете с Богом, несмотря ни на какие искушения и дьявольские мерзости, церкви-победительнице.

Путь его неподражаем. Духом подражать. Кто сможет, как он, молиться ночь напролет, на коленях стоя, живой молитвой к Пресвятой Деве? Три стакана слез выплакал за одну ночную литургию бузулукскую. Кто сможет, как он, 40 лет прожить в ГУЛАГе? Кому дана сила старческая побеждать?..

*   *   *

...Тридцать лет прошло со смерти блаженного владыки Серафима. А в памяти его состарившихся послушников и послушниц (сегодня им уже под девяносто), он как живой. Приходит во сне и неотступно пребывает в келье. Присутствие его столь ощутимо, что вытесняет прочее вершиной смирения, не снившейся иосифлянской иерархии; неизреченной высоты богомыслием; вершиной премудрости Божией — крестом, закрытым от кабинетных богословов.

Соловки открыли небывалые сферы литургии и молитвы, привнеся на землю печати Церкви торжествующей. Соловки, с их безмолвным мученическим стоном, подобно живой ектенье на литургии, сделали для православия в тысячу и миллион крат более, чем самые высокие светила, подобные Димитрию Ростовскому и митрополиту Филарету Дроздову.

Нет пока человеческой руки запечатлеть жития соловецких святых. И нет священника, способного служить с серафимовой светящейся ветвью в руках.

Что означает предсказанное Серафимом прославление его в грядущем? Не о личности своей предсказывал. Прославятся печати православия Серафимова. Сойдут на землю, утвердятся в масштабе Российского отечества.

Познала святорусская земля силу креста. Почитала вечных поклонников креста, светлых старцев увенчанных. От начала припадала к стопам тех, кому открыта домостроительная сила крестного знамения, победившим смерть, болезнь, сомнения.

Нельзя без креста Бога оправдать и возлюбить, нельзя без посвящения в крест победить сатану. Весь опыт и житие владыки свидетельствует об этом. Ничего не понять без личного посвящения в крест ни в православии, ни в Евангелии, ни в вере, ни в Предании. Останется лишь книжно-мертвый, выхолощенный уклад, обольщение и фарисейство. Отвергнув узкий путь, станешь тайным врагом святых, приняв дух сытости и мира сего.

Творцы культуры считывают из высоких сфер. Слушают какую-то особую музыку, перелагают на партитуры пение птиц небесных. Кто чутче слышит — гениальнее пишет. Великая симфония творения: Моцарт и Гайдн, Шуберт, Мусоргский. А кто-то, еще более высокие иерархии, нашептывают инокам, земным ангелам, сладчайшие псальмы, открывают премирные гармонии. Не видело око и не слышал слух подобное, — невыразимо в человеческом порядке. А кто над ними, ангельскими иерархиями? Сам Вышний.

Помоги сохранить чистой совесть, никогда не изменять правде Божией. Завет с лукавым не заключить на страхе или выгоде. Помоги, Господи, пронести крест честный достойно, чтобы войти в покои Твои вечные со всеми помазанными Твоими.

В храмах предписано устраивать иконостас с царскими вратами, северным и южным входом, без них не мыслится традиционное богослужение. Воистину открылись над Соловками новые Царские Врата третьего тысячелетия, а прежние устранены.

Как разорвалась завеса в Иерусалимском храме при Распятии Христа, так раскрылись Царские Врата на Соловецкой Голгофе церкви Христовой. И войдут ими те, для кого Соловки — мистический маршрут. И не книжно-церковная память, а живое наследие отцов детям". (Цит. по кн.: Архиепископ Иоанн (Береславский) "СЕРАФИМ МИРОТОЧИВЫЙ - ПАТРИАРХ ИПЦ", М., Издательство Православной Церкви Божией Матери Державная, 2000г., с.4-16,148-149)

Соловецкая Голгофа
Загадка жизни и смерти великого князя Михаила Романова
Статья опубл. в газете "Частная жизнь", №4-2004г., М.